Когда в 1847 году Теобальд Бём представил широкой публике совершенно новую, цилиндрическую флейту с широкими звуковыми отверстиями и клапанами и новой сложной механической системой, конечно же произошла революция. Революция, которая затронула не только производство флейт, но и другие деревянные духовые инструменты. Но, как и любого такого рода события, у этой революции были свои предпосылки. И герои, о которых мы теперь мало что знаем. Англичанин Чарльз Николсон, один из тех, кто стоял у истоков английской школы. Был и Джеймс Гордон, представивший инструмент с открытой механикой за двадцать лет до Бёма (в 1826 году). О них, как-нибудь, в следующий раз.
Да и Бём, сам флейтист-исполнитель и композитор, не сразу взялся отливать стволы для новых инструментов. С конца 1920-х он, и Рудольф Грэв, начинали в своей мастерской с известных в ту пору простых деревянных флейт. А свою первую Бём выпилил аж в 16 лет. Интересно заметить, что Бёму принадлежат не только открытия в области физики и акустики флейт, но и важные инженерные изобретения. Например аппарат для быстрого размещения и крепления новой шарнирно-винтовой механики на инструменте. И в этом нет ничего необычного, если учесть, что с механизмами он сталкивался с детства, будучи сыном ювелира или, в некоторых источниках — часовщика.
После ряда попыток, которые в период с 1832 по 1847 увенчались несколькими образцами инструментов «переходного периода», в мастерской Бёма, наконец, появляется именно такая флейта, которую мы видим сегодня. Полностью металлическая, с шарнирно-винтовой механикой и современным расположением звуковых отверстий. Собственно, с тех пор современный инструмент и стали называть «флейта Бёма». Очень скоро было налажено серийное производство новых моделей, а чуть позже произошло разделение на французскую и немецкую школы благодаря французу Луи Дорюсу, заменившему открытый бёмовский клапан «соль-диез» на закрытый. Но это уже другая история…
Хотя до первой четверти 20 века некоторые, ретроградски настроенные элементы продолжали использовать и пропагандировать флейты старых конструкций, к тому моменту практически не изготавливаемые, новая модель уверенно занимала своё теперешнее положение. И это выглядело не как насильное замещение чего-то «старого и хорошего» чем-то «новым и непонятным». Это была, если можно выразиться, историческая справедливость. Мы вступали в новый век. Время дышало уже не паровым котлом, а набирало обороты, как запущенный дизель. И музыка, сильно меняющаяся под влиянием империалистической войны и череды революций, требовала более точные и звучные инструменты. Одним из которых, по-праву стала флейта Теобальда Бёма.